Татьяна, добрая душою…
Много представителей рабсилы прошло у меня перед глазами. В чехарде смены квартир и кухонь я волей-неволей познакомилась с доброй сотней эмигрантов, большей частью украинской национальности. Говорят русские клиенты-мафиози захватили в Чехии курортный плацдарм. Прага — поле деятельности хохляцких хлопцев. И пусть масса, чем плотнее, тем обезличеннее, но соткана из отдельных личностей.
Несчастную судьбу Татьяны можно угадать по ее глазам — блестящим и застывшим от не пролитых слез. Бледное скуластое лицо, волосы, сожженные давней неудачной химией. Татьяна жила в Праге на законных правах, но легальность ей досталась дорого. Вначале, как все приехала из Закарпатья по двухнедельной туристической визе. В Чехию ее позвала школьная подруга. Долго расписывала наивной Татьяне будущие перспективы, убеждала:
— Взгляни на меня. Я пять лет в Праге. Муж-чех, хорошая работа, приличная зарплата. Две квартиры: одна наша, другую — сдаем в аренду нашим эмигрантам. А что ты имеешь в виду дома? Нищету? Решайся. Работы ты не боишься, а другого в Чехии от тебя и не потребуется. Будут деньги — будет все!
И Татьяна поехала, подруга поселила ее в своей, сдаваемой квартире. В трех комнатах проживало 14 человек: 5 женщин в одной комнате, семейная пара во второй, и семь мужчин в третьей комнате. С каждого хозяйка взимала по две тысячи крон квартирной платы, что считалось не дорого. Но, как говориться, дорого, да мило, дешево, да гнило. Жилище заросло грязью настолько, что никто давно не мылся в ванной, не ужинал на кухне. Затоптанная прихожая была завалена обувью, сумками, рабочей одеждой. Аромат не стиранного белья и специфического мужского запаха пронизал все квартирное пространство.
Обе недели, пока длилась виза, Татьяна просидела в комнате. Трудоустроиться не удавалось, гулять по Праге не было желания. Потом стали посылать на фушки. В переводе на русский фушка — это разовая подработка, если где-то кто-то по какой-то причине не вышел на работу (визит в полицию, редкий выходной или еще более редкое по состоянию здоровья), то срочным порядком закрыть дыру шлют свободную жинку. Зарплата полагается сразу, по окончанию смены, но выплачивают, как получиться. Зависит от состоятельности и совестливости клиента. Чтобы всегда быть готовой к выходу на работу, Татьяна приобрела мобильный телефон. Событийная покупка, у нее дома никогда не было обычного телефона, а тут вдруг такая модная и престижная игрушка в личном пользовании! Привыкла она к ней быстро и пользовалась без удивления и эмоций.
С окончанием визы начались Татьянины несчастья. На трамвайной остановке ее «замела» полиция. Подошли двое мужчин и женщина в гражданской одежде:
— Ваши документы!
— Ой, панове, — задергалась Татьяна, да я их дома забыла!
— Едем домой…
— Да я ключей не мам…- сказала, как научили сожители.
— Тогда садитесь в машину. Поедем в полицейский участок.
В участке Татьяну сфотографировали, взяли отпечатки пальцев, внесли в компьютер, тиснули штамп в паспорт о депортации и адью!… Только денег на обратную дорогу у нее не было. Да и стыдно возвращаться из «благополучного Запада» не солоно не хлебавши. Зачем же тогда, скажет мать, на дорогу последние деньги тратила? И что, добавит, нам теперь дальше делать? Вся надежда на дочкин приработок была… Нет, ехать домой нельзя. В результате Татьяна оказалась за Прагой, на каком-то предприятии, шлифовавшем гранит. Заработав нужную сумму, собралась-таки в путь. Но не тут-то было! Наведались к ней вечерком двое пареньков:
— Отдавай тетка половину суммы.
— Ой, хлопцы, так мне самой дюже надо! Не могу дать, простите, Христа ради.
Пареньки спорить не стали. Избили Татьяну так, что неделю бедная лежала, пока ребра срастались. Деньги за неподчинение у нее забрали, конечно, все до копеечки. Бесплатно, то есть зайцем, вернулась Татьяна в Прагу. Знакомые девчонки приютили, обогрели, накормили… Правда, пища в нутро полезла не сразу. Избитая и оголодавшая, после такого стресса, Татьяна никак не могла нормально есть: выворачивали наизнанку.
Долго ли коротко ли, но женщина воспряла духом. Ко всему подлец-человек привыкает. Привыкла и она — к Праге, к волчьим законам полулегальной эмиграции. Татьяна сменила не мало квартир и работ не по собственной, скажем, воле, зато теперь находилась в Праге по легальным документам, а не по просроченной визе. Правда, документ выглядел как-то очень не серьезно, но выдала его вполне серьезная организация — чешская полиция, забрав украинский паспорт. Татьяна была по нынешним документам временной беженкой, вследствие подачи в необходимые инстанции ходатайства о получении статуса беженца. Долго ли ее дело будет рассматриваться не известно, но на сегодня — ее документы в порядке… Можно ходить по городу смело, не пряча голову в песок, как страус…
Когда мы встретились в подвальной ресторанной кухне, Татьяна уже научилась бойко спорить с чешскими поварами, без стеснения пользовалась их кофе. Остатки еды, не таясь, складывала в баночку: для безработного сожителя, с которым сошлась полгода назад. Уж три месяца как она была от него беременна. Но беспокоило не то, как и где она будет рожать… Вследствие выпрошенного у Чешского государства временного «азила», въезд на Украину был закрыт, делай, так называемый «стоп, азил» — и вперед… Но она прекрасно понимала, что это конец каких-либо совместных планов на будущее и конец всяческих мечтаний… Кроме того, умом она прекрасно понимала, что сожитель рано или поздно бросит ее все равно.
— Бросит, знаю, — уныло вздыхала Татьяна. — Зачем я ему нужна с ребенком? У него семья на родине…
— Почему же ты не сделала аборт?
— Так денег же не было.
— А что ж дальше?
— Не знаю…
… Через 12 часов смена подошла к концу. Снимая в раздевалке мокрую одежду, я сочувственно наблюдала, как Татьяна, сидит на полу, подперев щеку ладонью, тупо смотрит в стену…
— Ты домой собираешься?
— Та шо мне торопиться… Подожду ночного трамвая: езденки-то (проездного билета — прим. авт.) все равно нет. Вчера оштрафовали, хорошо, что жинка знакомая ехала — заплатила за меня. Ой-ой, жизнь проклятая… Помереть, что ли?…
Т.Ксенина