Судьба этой женщины настолько интересна, что в одной небольшой статье рассказать о ней не так-то просто. Родилась она в Латвии, закончила институт в Питере и уехала по распределению в город Северодвинск Архангельской губернии в краеведческий музей. Работать в провинциальном музее было не очень интересно, но, поскольку на Севере оказалась наша героиня вместе с мужем, то решила именно там осуществить мечту всей своей жизни — родить ребенка. «У меня к тому времени уже сформировалось четкое убеждение, что это — единственное стоящее и не аморальное дело, которое можно было делать в Советском союзе», — говорит наша героиня. Друг за другом родились двое детишек, и именно им посвятила она все свое время.
Почему Вы решили уехать за границу?
Диссидентом в душе я была, наверное, всегда. Семья у нас интеллигентная, дед был редактором газеты и помимо того писал книги. И вот когда он умирал, он обложил всю постель своими книгами и красным карандашом вычеркивал оттуда все цитаты из Сталина, без которых в то время эти книги не могли бы быть опубликованы. Горько ему было… Наверное, это воспоминание детства и дало толчок развитию моих диссидентских взглядов. Вообще, в доме всегда было много книг, я рано прочла то, что другим было недоступно, и узнала правду о нашей истории. Классе в шестом, например, я прочитала воспоминания Аллилуевой о Сталине и потом горячо спорила с отцом, убеждала его, что он не имеет права служить этому государству. Так что уехать из этой страны я хотела давно, но все как-то не получалось. Кроме того, я не хотела портить карьеру отцу — он был крупным военачальником. Еще когда я училась в институте, мой жених собирался эмигрировать в Америку и звал меня с собой. И вот когда он уезжал, меня четыре дня держали на Лиговке в подвале — нашлись «добрые» люди, во время написавшие донос куда следует. Потом мы уехали на Север, родились дети. А через некоторое время у меня каким-то таинственным образом умер муж. Он готовил журналистский материал об Афганистане, встречался с семьями погибших там ребят. Что произошло, я не знаю, но диагноз, который сообщили после его смерти, не кажется мне убедительным. Тогда моему младшему сыну было полгода, а дочке — два. Надо было что-то менять в жизни. И тогда я вспомнила о Севастополе. Мой дед был в Севастополе в 1944 году в качестве фронтового корреспондента, а после войны там остался. Он мечтал восстановить и сохранить этот великолепный античный город. Он привез туда свою библиотеку — 8000 томов — и это было начало севастопольской городской библиотеки. И вот я решила поехать из Северодвинска в Севастополь, думая, что в маленьком провинциальном городе я смогу сказать свое слово. Но о Севере и людях, живущих там, я сохранила самые светлые воспоминания: там, наверное, как нигде, сохранилось в людях много настоящего, не испорченного временем и общественным строем. В Севастополе я начала с работы библиотекарем, потом работала на телевидении. Вышла замуж, родила еще одну дочечку. Вообще, грустное это оказалось зрелище: маленький городок, где есть, конечно, по-настоящему духовные люди, но где все равно во всем доминирует государство, где старики и дети по-прежнему никому не нужны. Спрятаться от этого было невозможно. Там мы прожили десять лет, дети росли в интеллигентной, хотя и нищей, среде. Они мои единомышленники, мы с ними очень органичны.
Как Вы оказались в Чехии?
В Севастополе у нас была квартирка на первом этаже. Во дворе мы с детьми устроили сад: принесли с моря валуны, посадили пальмы, всякие цветочки экзотические. И вот наши пальмы зацвели. А ночью пришли какие-то люди и срезали всю эту красоту. Тогда я сказала: «Дети, мы больше не останемся тут». Поскольку я работала в СМИ, в мои руки попадало много сведений о том, насколько сообщаемая информация не соответствует действительности. Закрывать на это глаза было невозможно. Через две недели мы продали квартиру, сели в машину и поехали в Чехию, не зная ничего, безо всякой подготовки. Это было 25 декабря 1999 года. Я сказала: «2000 год мы встретим в любой другой стране, куда мы сможем въехать». Прага произвела на нас фантастическое впечатление. Эпиграфом ко всем нашим письмам на родину были слова: «Прага просто великолепна!»
Как складывалась Ваша жизнь здесь?
На вырученные от продажи квартиры деньги мы открыли здесь фирму. Дети пошли в чешский садик и в чешскую школу. Я устроилась работать продавцом на уличный лоток, потом на рецепцию в гостиницу, потом в видеопрокат. Дети привыкли к жизни в эмиграции, конечно, не сразу. Старшая дочь первое время очень тосковала, просто была больна, мы даже боялись, что ее потеряем. Проблемы адаптации особенно больно ударили по нашему самому маленькому человечку — у нее случился эпилептический захват. И хотя материально моя жизнь никак не наладилась, у меня все равно есть ощущение правильности этого поступка. Я верю, что рано или поздно я найду себе настоящее применение. Мои дети весьма успешно учатся здесь, у них много друзей, и я уверена, что, даже если моя жизнь так ничего и не будет стоить, то хотя бы одно мое присутствие будет для них значить много. У младшей дочери какими-то совершенно титаническими усилиями разделились в голове два языка, хотя многие понятия в жизни к ней приходят именно на чешском. Она часто спрашивает: «Как это будет по-русски?» Я изо всех сил стараюсь сохранить у детей связь с русской культурой. Когда мы уезжали из России, мы решили, что повезем с собой в новую жизнь только некоторые картины, которые уже прочно вошли в наш визуальный ряд, и любимые книги. С книгами было интересно: когда я подсчитала, сколько томов у нас в доме, то опять выплыла эта магическая цифра — 8000 (то есть столько же, сколько когда-то подарил Севастополю мой дед). С собой мы привезли около тысячи, все остальное я перед отъездом передала в дар гимназии им. Пушкина.
С кем Вы здесь общаетесь?
У меня замечательные друзья, и среди русских, и среди чехов, и в англо-говорящей среде. Они всегда готовы прийти на помощь. Когда моя дочь попала в больницу, я целый месяц не имела возможности работать, а платить за квартиру было надо. И вот тогда мне помогли друзья: и материально, и духовно. Мне одалживали деньги в течение всего месяца, SMS-ки приходили ото всех знакомых: из Бостона, из Стамбула, из Вашингтона. Я получила настоящую поддержку. Здесь, в Праге, я познакомилась со многими замечательными людьми, и это укрепляет меня в мысли о том, что я нахожусь в нужном месте, я абсолютно счастлива, что у меня есть такая возможность. И даже материальная нужда не заставляет меня усомниться в том, что я поступила правильно, приехав сюда. Что такое ностальгия, я не знаю. Когда произошла трагедия с подлодкой «Курск», когда там погибали люди, а им даже не пытались по-настоящему помочь, я поняла, что назад я не вернусь никогда. И оглядываться не буду.
В.Крымова